Андрей Титич: «В новом сезоне «Зенит» будет серьезной силой».

— Андрей, вы родились в древнем русском городе Ростове Великом Ярославской области. Расскажите, как начали заниматься волейболом?

— История того, как я попал в этот спорт, немножко юморная. Мне было, наверное, месяца два (надо у мамы уточнить). Родители гуляли с коляской, где лежал я, а мимо проходил тренер по волейболу, который, увидев рост моего папы, взял меня на карандаш. Ногами я туда пришёл уже классе в третьем-четвёртом. Занимался параллельно в секции футбола, перепробовал все на свете, что только можно, но волейбол пересилил.

— А ваш папа имел отношение к волейболу?

— Нет. Он просто имел хорошие физические данные.

— Четвёртый класс — тот самый возраст, когда и надо начинать заниматься волейболом. Наверняка, тренер смотрит на ребёнка и сразу прикидывает, сможет тот стать волейболистом или нет. За какие качества тренер отобрал вас?

— Сейчас я смотрю на это шире, не почему меня отобрали, а почему вообще детей отбирают. Сам я пришёл в секцию, где ребята уже пару лет занимались, а примерно через годик стал капитаном команды. Все уже пытались играть снизу, сверху, а я и с мячом-то был незнаком, так что поначалу прилетало прилично. Я ещё и ростика маленького был, до восьмого класса — всего 167 см. Но, тем не менее, хитростью, скидочками чего-то добивался. Скидочки до сих пор со мной остались.

— Приходя в новый коллектив, ребёнок зачастую тушуется. Впрочем, это зависит от характера. В вашем случае как было? Вы сразу поставили партнёров на место, сказав: «Я должен здесь находиться и в будущем стану профессиональным волейболистом»?

— Нет, конечно. Кого ставить на место в третьем-четвёртом классе? Вы же сами сказали: маленький город в Ярославской области. Большая деревня, можно сказать. 30 тысяч населения, может, наберётся. Все ребята простые, росли, как обычная пацанва, играли во дворах в футбол, в волейбол.

— В какой момент тренеры поняли, что из вас может получиться профессиональный волейболист? И как вы оказались в московском «Динамо»?

— В то время в Ярославле был клуб «Нефтяник», сейчас он называется «Ярославич». В восьмом классе мы туда ездили, на игры за область и так далее. Тогда там работали Татьяна Васильевна Образцова (ныне всем известная в петербургском «Зените»), Сергей Константинович Шляпников. Правда, меня они сначала не взяли на карандаш, сказали, что маленький. Но вышло так, что к десятому классу маленький подрос на 32 сантиметра, и меня сразу же пригласили попробоваться в «Динамо». Так я там и задержался лет на пять.

— Вас же даже к Лиге Чемпионов подпускали. Получается, что потенциал был.

— Наверное. Им не хватало двенадцатого игрока, а я тогда был заявлен за «Луч», фарм-клуб «Динамо», и они меня оттуда вытягивали. Конечно, мне было очень приятно — получить такой неслыханный опыт, поиграть со звёздами мирового волейбола и против них. И играть давали много. Турнир тогда проходил так: если, допустим, дома выигрываешь 3:0, а на выезде берёшь партию, то проходишь дальше, и остальные игры особого смысла не имеют. Поэтому Владимир Романович Алекно давал играть, за что ему большое спасибо.

— Кстати, по поводу Владимира Алекно. Он же звал вас и в казанский «Зенит», спустя годы. В одном из ваших интервью прочёл, что вы долго думали, но всё-таки решили поехать в Новый Уренгой, в «Факел». Обычно, когда зовут в топ-клуб, выбор очевиден. Раскроете секрет, почему предпочли «Факел»?

— Если честно, я готов был к переходу в «Зенит», хотя, может быть, нигде об этом и не говорил. Конечно, когда тебя, молодого пацана, зовёт Алекно, это интересно. Тем более, что это был базовый клуб сборной, и на носу была Олимпиада. А чем чёрт не шутит? Когда-то и волейбол казался несбыточной мечтой. Однако потом появились определённые факторы, в том числе разговоры об очень сильных легионерах, которых они хотели подписать. Не то чтобы я испугался конкуренции, но считал, что в 20 с небольшим мне важно играть, тем более, что варианты были. Сергей Константинович Шляпников предложил вместе пойти в «Факел», плюс туда ушёл Семён Полтавский, и наш серб Боян Янич, мы целой плеядой из Ярославля шагнули. Я не жалею, всё хорошо сложилось, играл много.

— А если ваш сын станет волейболистом, однажды подойдет к вам и спросит: «Папа, что мне делать? С одной стороны, топ-клуб, петербургский «Зенит», но конкуренция большая. С другой стороны, команда пониже уровнем, но там я буду постоянно играть». Что бы вы посоветовали?

— Я стараюсь быть реалистом. Не беда, что в топ-клубе будет конкуренция — если понятно, что ты её можешь выдержать. Надо честно посмотреть на себя в зеркало и оценить силы. Иной раз лучше сделать шаг назад, чтобы потом продвинуться на два вперед. Где-то с годик поиграть в основе, подерзить этим топ-клубам, набраться опыта, смелости и потом уже шагать дальше. Как будет, так и будет. Дай бог, чтобы такой вопрос вообще возник, мне будет приятно.

— Кстати, ваш сын ведь занимается волейболом?

— У меня их много. Вас какой конкретно интересует? Старшему и повезло, и не повезло со мной. Мы много ездили по другим командам, не везде получалось заниматься, и он в итоге стал пловцом.

— Вернёмся к вашей спортивной карьере. Вы сменили больше 10 клубов, здесь и уже упомянутые «Ярославич», и «Факел», и воронежский «Кристалл», и оренбургский «Нефтяник», и «Югра-Самотлор» из Нижневартовска, и «Урал» из Уфы. Откуда такая тяга к перемене мест? Вы покидали команды по собственной инициативе или с вами не продлевали контракт?

— Честно скажу: выгонять меня никто никогда не выгонял. Каждый раз это было стечение обстоятельств. Чего греха таить, список топ-клубами не изобилует. Если не брать «Факел» тех времен, когда там играли громкие имена, или «Урал», это были клубы-середняки. Где-то решали делать ставку на молодёжь, на местных воспитанников, у кого-то были проблемы с финансированием. Допустим, о «Самотлоре» я могу только тёплые слова сказать, но в Нижневартовске так холодно! Семье там не очень комфортно было. А мы всегда вместе путешествуем. Так что везде были свои причины, но расставались всегда нормально, пожимали друг другу руки.

— А сколько времени вам было необходимо, чтобы определиться, идти в команду или нет? И какой критерий был основополагающим?

— Начинается всё стандартно, у любого спортсмена в любом виде спорта. Смотришь на предложение, на цели и задачи клуба, его географическое положение. Плюс очень важно, насколько ты нужен клубу, в какой роли тебя видит тренер. Порой бывает, что руководитель хочет видеть тебя в команде, а тренеру просто деваться некуда, или наоборот. Когда всё срастается, и ты чувствуешь за спиной поддержку, это подталкивает к новым вызовам. Тогда и семью начинаешь убеждать, что в новом клубе будет хорошо. Мы всегда принимаем решение вместе, я всегда советуюсь с супругой, с детьми.

— На мой взгляд, доверие главного тренера, это основополагающий фактор, конечно.

— Это очень важно! Когда есть поддержка, когда чувствуешь, что рядом с тобой не враг, а друг, который может помочь. Где-то и пожурить, конечно — всё бывает, мы, спортсмены, народ капризный. Не надо нас только по головке гладить. Но всё должно быть разумно.

— Вы сказали, что спортсмены — народ капризный. А вы какой по характеру? Можете вспылить на тренировке или стараетесь сдерживаться?

— Это у ребят надо спросить. Не думаю, что кто-то скажет, что я вспыльчивый. Пока меня не обидишь, я очень добрый и скорее шутить буду, так чтобы до слёз смеяться, а не ругаться. Но бывало всякое, конечно. Главное, чтобы человек не садился на шею. Мы все знаем, что не идеальны, знаем минусы друг друга, надо научиться с ними мириться. Команда — это вторая семья, нам год быть вместе и решать общие задачи. Если микроклимат будет плохой, то никаких задач мы не решим, кто бы ни был в составе. Подобный опыт уже был.

— Глядя на вас, я с трудом представляю, чтобы вас что-то могло по-настоящему разозлить.

— Судья неправильно свистнет — и всё, поехали. А дальше страдают все, и кто рядом, и кто напротив.

— Недавно общался с одним хоккейным тренером, который сказал, что главное — не оскорблять игрока, это очень плохое качество для тренера. Вы согласны с этим? В вашей карьере были такие тренеры?

— Всякое было, и оскорбления это ещё не самое жёсткое. Но в целом я согласен с таким мнением. Если у человека заканчиваются аргументы, он начинает переходить на крик, оскорблять — это позиция слабого. Значит, надо работать над собой, тренер же тоже должен развиваться.

— Опять-таки, игроки делятся на два типа. Одному можно и, может быть, даже нужно что-то жёсткое сказать, чтобы он, наконец, пришёл в себя. А другого, наоборот, нужно погладить по голове, успокоить. Вы какой? Вас по голове нужно гладить или взбодрить по-другому?

— Сейчас расскажу, Виктор Владимирович послушает, а потом как начнётся вечером на тренировке! На самом деле, я вполне адекватный. Если чувствую к себе доверие, то стараюсь действовать разумно, поэтому каких-то особых методов ко мне применять не нужно. Всё должно быть справедливо. Если заслужил — похвали, но иногда и встряхнуть надо, всякое бывает.

— Вы упомянули главного тренера, Виктора Владимировича Сидельникова. Наверняка изучали его фигуру, когда переходили в «Зенит». Это было одним из главных факторов при принятии решения?

— В конце прошлого сезона, когда они приезжали в Нижний, мы с ним даже шутили на эту тему, не поработать ли вместе. Дошутились. Конечно, это было важно. Как только поступило предложение от «Зенита», мы буквально на следующий день созвонились. Поняли друг друга, и я успокоился. Не буду раскрывать подробностей, скажу только, что это был важный разговор.

— Вам 37 лет, думаю, для «Зенита» было важно получить такого опытного игрока.

— Это только в паспорте. В душе-то 20.

— И тем не менее, наверное, тренеры «Зенита» хотят видеть в вас человека, который будет заводить партнёров.

— Спросите у тренеров «Зенита». Наверное, это так, раз я здесь. Постараюсь эти надежды оправдать.

— Если вернуться к вашей семье и частым переездам — как семья это воспринимала? Кому-то нравятся разные места, разные люди. А другой скажет: «Ну что такое! Только обжились, и опять надо ехать куда-то!».

— Когда всё начиналось, энное количество клубов назад, вопросы действительно были. А сейчас для жены это уже как наркотик. Когда мы в «АСК» провели три сезона и дело шло к четвёртому, возник вопрос: «А что, мы уже никуда не поедем? Это же так интересно!» Им стала нравиться смена обстановки, новые люди, новый круг общения. Дети у меня ребята активные, тоже любят движуху.

— Некоторые тренеры считают, что три года в одной команде — это потолок. Другие говорят, что пять лет, потом нужно что-то менять. Если говорить об игроках, существует ли такое мнение, что больше определённого количества лет не стоит задерживаться в одной команде?

— Я с этим не согласен, тут всё индивидуально. Есть куча примеров, когда человек всю карьеру играет за один клуб (неважно, футбольный или волейбольный), и всё у него хорошо, он там лидер. А есть те, кто засиживается, и может быть, им действительно стоит выйти из зоны комфорта, как сейчас принято говорить. Но это надо самому прочувствовать. Если ты к себе требователен и при этом всё получается, то зачем дёргаться? Если ты приносишь клубу пользу, клуб тобой доволен — не вижу причин что-то менять.

— Вы сказали, что достаточно быстро договорились с «Зенитом». Когда было принято окончательное решение о том, что едете в Петербург?

— Не просто достаточно быстро, это вообще самые быстрые переговоры в моей жизни. Все решилось буквально за несколько часов. Приоткрою завесу: я почти уже договорился о возможном сотрудничестве с Нижним Новгородом, как поступило предложение от «Зенита». Пообщавшись с семьёй, со своим разумом, я понял, что надо попробовать. Всё-таки 37 лет (хотя в душе и 20) — уже не тот возраст, когда отказываются от таких предложений. Захотелось побыть частью того, о чём все говорят. А «Зенит» — это очень обсуждаемый коллектив. В России, может быть, самый обсуждаемый. Хотелось побыть здесь и понять.

— Андрей, вы часто бывали в Петербурге. Что ощутили, когда переехали сюда?

— Разумеется, я здесь часто бывал, приезжал играть ещё в те времена, когда Академия Платонова если и не одна стояла посреди поля, то рядом с ней точно не было всего того, что построили за последние годы. Даже жил в академии, когда там была гостиница. Про Петербург даже говорить ничего не буду, всё и так понятно. Просто здорово.

— Вы упомянули Вячеслава Платонова, для Петербурга это легенда, один из лучших тренеров мира, если не лучший. Насколько вы знаете его историю, читали о нём?

— К сожалению, я не застал его в сознательном волейбольном возрасте. Многих, кто чуть позже пришёл — видел, пересекался. А его знаю только по рассказам своих более опытных товарищей. Историй очень много, конечно. Это первый человек, который привёл российский мужской волейбол на вершину, и в других странах он тренировал. Что тут скажешь? Человек-легенда и для Питера, действительно, знаковая фигура.

— Именно в Академии Платонова с 8 по 10 сентября пройдёт первый тур Кубка Столетия, турнира, посвящённого столетию российского волейбола. Ну а в октябре стартует чемпионат. Расскажите о том, как проходила предсезонная подготовка, чем она отличалась от подготовки в других клубах?

— Не открою секрета, если скажу, что играть всегда приятнее, чем тренироваться, вне зависимости от того, август за окном или декабрь. В целом, всё стандартно, побегали-попрыгали на песочке, потом сменили покрытие, перешли в зал. Пытаемся привыкнуть к новым мячам, хотя это и не всегда получается, но мы стараемся.

— А в чём их специфика?

— Выскажу своё мнение и мнение нашей команды: они просто другие. И нам надо заново учиться играть в волейбол. Не считайте нас капризными, но это действительно так. Не буду говорить, хорошие они или плохие, но мячи — другие.

— А какое мнение у игроков других клубов?

— Это самое мягкое, что говорят другие.

— Ничего себе! Может быть, к старым вернуться?

— Это не от нас зависит. Однако все в одинаковых условиях. Если бы другие играли «Микасами», а мы «Воларами», то можно было бы говорить о несправедливости. Но раз приняли такое решение, то будем играть. Если немного окунуться в то, что сейчас происходит, импортозамещение — это здорово, я тоже за, но хотелось бы, чтобы это было хорошо сделано. Вроде как сейчас их дорабатывают, думаю, что наладят.

— Что касается ваших партнёров, может быть, кого-то раньше знали, общались?

— Да всех знал, а многие росли при мне, можно сказать. Ваня Яковлев, Егор Клюка и ещё некоторые ребята играли в молодёжном «Факеле» в тот же период, когда я был в основе. Они у нас были на подхвате. Так что знаю многих, причём некоторых — с детства. Поначалу было некоторое волнение, поскольку команда молодая, но сейчас всё в порядке, ребята приняли хорошо.

— Куда-нибудь вместе выбираетесь?

— Пока только в планах, поскольку многие были в сборной, кто-то решает медицинские проблемы. Но всё нагоним.

— Когда вас нет дома, чем супруга занимается?

— Такого ещё не было, я дома. А вообще она у меня большая умница, весь дом и дети на ней, а их у меня четверо, и возраст разный. Несмотря на свой весёлый характер, я человек домашний, мне важно, чтобы мой дом был крепостью, в которой я мог бы укрыться. Если дома всё хорошо, то и на работе, как правило, всё хорошо.

— Хорошо, вот вы закрылись дома, и чем там занимаетесь?

— Условно закрылся. Просто в Нижнем Новгороде у меня свой дом и мы много времени проводим с детьми на прилегающей территории, устраиваем шум-гам-балаган. Сажаем фрукты, овощи, осваиваем любительское земледелие, это нам от родителей передалось, мы оба росли в маленьких городах и всё это помним. Переехав сюда, каждые выходные садимся в машину и куда-то едем, стараемся больше увидеть, детям показать.

— Кем бы вы хотели видеть своих детей, когда они вырастут?

— Я всегда говорю своим детям: «Лишь бы вы были хорошими людьми». Для меня это очень важно. Хорошему человеку можно всё простить, любую ошибку. А что касается профессии… Одного из сыновей зовут Андрей, было бы интересно, если бы Андрей Титич вновь вышел на площадку. Но настаивать, запихивать насильно не буду. Дочка попробовала, но тренировки в 8 утра в субботу её не обрадовали, и с волейболом мы закончили, переключились на танцы. Старший пловцом стал. Любовь к спорту мы всем прививаем однозначно, водим в бассейн, чтобы развивались все группы мышц. Мы стараемся направлять их энергию в нужное русло, а кем они станут, пока не могу сказать. Может быть, шахматистами, дзюдоистами или журналистами. На радио к вам придёт.

— А мы только рады. Хотелось бы ещё о предстоящем сезоне поговорить. Как думаете, стоит ждать сенсаций? Может быть, какая-то команда выстрелит или круг фаворитов расширится?

— Может произойти всё, что угодно. И каждый год что-то происходит, кто-то кому-то проигрывает. Сейчас и «Оренбург» сильно укрепился, и белорусскому «Шахтёру, как я понял, надоело последние места занимать, тоже укрепились. Поэтому, думаю, сезон будет интересным. За исключением ряда клубов, чемпионат достаточно ровный. Надеюсь, что и мы выстрелим, верю в это.

— Межсезонье завершается, можно ли сказать, что команда готова или есть ещё какие-то шероховатости?

— Есть заезженная, но верная фраза про «Зенит»: «Я уверен, что у нас всё будет хорошо, когда мы все будем здоровы». Я вижу наш потенциал и думаю, что это будет серьёзная сила. Конечно, когда кто-то вылетает из-за травм, что бывает часто, к сожалению, то становится тяжелее. Но надо проявлять характер, будем стараться за себя и за того парня. Весной посмотрим, на что наиграем.

— Да, именно травмы помешали «Зениту» в прошлом плей-офф.

— Это какой-то злой рок. И в этом году уже много у нас повреждений, голеностопы у людей летят. Будем двигаться от игры к игре, кто сегодня в строю — тем нужно показать свою лучшую игру.

— Чтобы вы хотели пожелать болельщикам?

— Искренне скажу: терпения вам. Все читают новости, понимают, что сейчас не всё гладко в клубе. Но руководители очень стараются всё наладить, мы это видим. Поверьте, что и мы тоже стараемся, тренируемся. И видим, как нас поддерживают те, кто приходит на турнир. Без вашей поддержки однозначно ничего не получится, а вместе — получится. Поэтому прошу приходить, верить в нас, болеть за нас, а мы постараемся оправдать доверие.