Томазо Тотоло: «За 12 лет в России я стал более терпеливым»

Старший тренер ВК «Зенит» Томазо Тотоло рассказал о первых шагах в волейболе и увлечении велосипедным спортом, приоткрыл завесу над тонкостями совместной работы с Владимиром Алекно, признался в любви к России и сравнил центр Санкт-Петербурга с родной Италией.

— Томазо, 26 ноября у вас был день рождения, расскажите, как отпраздновали?

— В этот день я был в Москве, потому что мы как раз играли с МГТУ. Ребята сделали мне подарок, одержав победу, хотя это было непросто. Мы хорошо начали, две первые партии остались за нами, но дальше было сложнее. Впрочем, в итоге победили, а это главное.

— У каждого человека есть какие-то приметы на день рождения, кто-то его отмечает, для кого-то это совсем не праздник, а обычный день. У вас есть какая-то традиция? Как вы отмечаете дни рождения?

— Честно говоря, для меня этот день не является особенным. В Италии мы обычно встречались с близкими, с родителями и братьями, и всё.

— Но в Италии же культ еды! Наверняка на день рождения был специальный праздничный стол. Какое блюдо в этот день обязательно на нём присутствует?

— Обычно в этот день на столе должен быть мой любимый торт Millefoglie (Тысячелистник), который здесь сложно отыскать, так что теперь я сам готовлю угощение — тирамису.

— Давайте обратимся к вашей жизни и карьере. Вы родились в Изола-делла-Скала. Где находится это место?

— В 20 километрах от Вероны, всем известного города Ромео и Джульетты. Там я и родился 59 лет назад.

— Прекрасно выглядите! А кто ваши родители? Они тоже занимались волейболом, вы пошли по их стопам?

— Моему отцу Луиджи 90 лет, он в добром здравии, а мама, к сожалению, в прошлом году умерла. Они волейболом не занимались, а вот дядя, брат моего отца, в волейбол играл. Вообще я мечтал заниматься велоспортом, но по каким-то причинам родители моё желание не поддерживали, поэтому я переключился на волейбол. Какое-то время играл, не скажу, что на высоком уровне, а позже переключился на тренерскую работу. Мне повезло, потому что практически сразу меня взяли в молодёжную, а потом и взрослую сборную Италии. Кроме того, в течение 20 лет у меня была обычная работа, я трудился в административном отделе университетской клиники Вероны.

— Я правильно понимаю, что тренер сборной Италии одновременно работал в медицинском учреждении? Как у вас на всё времени хватало, ведь в сутках всего 24 часа?

— Это было очень тяжело, часто я работал в ночные смены, практически без отпусков, потому что лето почти всегда проводил со сборной. В 2007 году принял решение сосредоточиться на спорте, ведь работать в этой сфере всегда было моей мечтой.

— Не секрет, что в Италии существует культ волейбола. В моём понимании это вид спорта номер два, первое место занимает, разумеется, футбол. Я прав или нет?

— Думаю, что для девушек волейбол точно на первом месте, а в целом, да, поставил бы его на второе. Впрочем, футбол в Италии — это не спорт, а религия, как и в Бразилии, Англии, Испании. Что касается именно спорта, то тут два фаворита — баскетбол и волейбол.

— А заполняемость трибун? На каждом матче высшей лиги бывают аншлаги?

— На матчах итальянской суперлиги залы почти всегда полные. Например, на игре женских команд «Веро Милан» — «Конельяно» на трибунах было 13 тысяч зрителей, атмосфера была замечательной. Мужские команды из Вероны, Модены, Милана, Перуджи также собирают много болельщиков.

— Скучаете по Италии, часто там бываете?

— Честно говоря, редко, обычно не чаще раза в год. Не могу сказать, что скучаю, ведь мой дом — здесь, я уже 12 лет живу в России. Конечно, я всегда на связи со своими близкими.

— Получается, у вас два дома: Россия и Италия.

— Да. Я построил дом в Казани, и в Италии у меня тоже есть дом.

— Расскажите, как вы оказались в России? В 2012 году вы работали в «Искре», а затем перешли в «Зенит-Казань». Как вы получили предложение?

— Я давно знаком с Владимиром Романовичем Алекно, ещё со времени работы с клубом «Тревизо» и со сборной Италии. Когда он остался без ассистента, то предложил мне поработать вместе. Правда, сразу оказаться в клубе «Зенит-Казань» не получилось, год я проработал в «Искре», там и проходил адаптацию, что было непросто. Зато на следующий год в Казани было уже легче, я получше узнал, как устроен чемпионат, познакомился с командами, игроками и так далее.

— Как вы готовились к переезду в Россию? Вы же, наверное, понимали, что это будет долгая командировка? Насколько пристально изучали российские традиции и культуру прежде, чем оказаться в нашей стране?

— Я всегда говорил: в первую очередь иностранцу следует уважать страну, которая тебя пригласила и в которой ты — гость. Мне дали хорошую работу с хорошими условиями, поэтому я, в свою очередь, считал обязательным постараться адаптироваться, понять культуру. Самое сложное, это, конечно, язык. Нам, итальянцам, непросто даются иностранные языки, а в русском ещё и алфавит другой. Язык я учил сам, по книге.

— Ничего себе! То есть, у вас не было учителя, вы самостоятельно пришли к тому, что сейчас достаточно хорошо говорите по-русски?

— В первый год в Казани было очень сложно, кроме Владимира Романовича там мало кто владеет другими языками, тем же английским или французским, которые я знаю. Мне довольно быстро стало понятно, что нужно срочно учить русский. Порой возникали забавные ситуации, Владимир Романович часто шутил, что я как собака — всё понимаю, но сказать не могу.

— Знаю, что важную роль в освоении языков сыграла ваша супруга, это так?

— Да, я искал репетитора, с которым мог бы заниматься. Так и познакомился со своей будущей женой. Она знает английский и очень любит на нём разговаривать, так что дома у нас настоящий Вавилон, звучат три языка. Дети говорят по-русски, понимают итальянский, мы с женой говорим на смеси русского и английского.

— Многие иностранцы, приезжающие в Россию, говорят, что русский народ — особенный. Вы согласны с этим? Или итальянцы и русские в чём-то похожи?

— Я не вижу большой разницы. Конечно, географический фактор играет свою роль, Средиземноморье с обилием солнца влияет на то, что люди там более эмоциональны. Даже ведя спокойную беседу с вами, я не могу удержаться от того, чтобы перестать жестикулировать, у нас так принято. Русские люди поспокойней, но как я уже сказал, большой разницы не заметил.

— А почему вы решили принять российское гражданство? Почувствовали, что ваш дом теперь здесь?

— Гражданство я получил в 2020 году, прожив к тому моменту в России уже 8 лет. Для меня это было естественным, ведь здесь у меня жена и дети, здесь я построил свой дом, здесь я чувствую себя, как дома. Так что получение гражданства было следующим шагом.

— Вы помните момент, когда окончательно решили обосноваться в России? Что вас сподвигло на принятие этого решения? Может быть, был какой-то эпизод, после которого вы сказали себе: «Всё, я россиянин, я буду жить в России, а в Италию возвращаться, как гость»?

— Нет, какого-то конкретного случая не было, всё шло постепенно и для меня это был естественный процесс.

— Вы прекрасно говорите на русском, а как ещё вы изменились за эти 12 лет в России? Может быть, что-то в вашем характере поменялось?

— Я стал более терпеливым. Итальянцы народ эмоциональный, и если что-то идёт не так, мы реагируем очень бурно. В России бывают моменты, когда непонятно, почему всё происходит так, а не иначе, ведь могло быть больше, легче, быстрее. Поначалу я реагировал, как любой итальянец, а сейчас стал гораздо спокойнее.

— Если бы не Владимир Романович Алекно, неизвестно, как бы сложилась ваша жизнь. Возможно, вы бы не оказались в России, не обосновались бы здесь. Как менялись ваши отношения с течением времени?

— Наши отношения изменились незначительно. С самого начала Владимир Романович говорил, что мы мыслим в одном направлении, зачастую понимаем друг друга без слов. Даже во время игр мы много не разговариваем, достаточно взгляда, жеста. Конечно, я очень уважаю Алекно, не только как специалиста, но и как человека, он является для меня большим авторитетом и в развитии моей карьеры он, безусловно, сыграл большую роль.

— В Казани вы были тренером-аналитиком. Что входило в ваши обязанности? Для тех, кто не до конца понимает тонкости волейбола, это весьма загадочное словосочетание.

— Такое название используют только в России, обычно это называется «старший тренер», и в Италии, и в Польше, и во Франции. Здесь это называется тренер-аналитик, потому что больше внимания уделяется вопросам тактики, изучению статистики, однако главной задачей является планирование тренировочного процесса, изучение соперника и подготовка своей команды к предстоящей игре.

— Получается, что сейчас у вас немного другая роль, потому что тренер-аналитик - это Денис Попов, а вы, скорее, являетесь правой рукой Владимира Романовича.

— Мы работаем вместе с Денисом и с Димой Фещенко, у нас в тренерском штабе вообще сложились очень хорошие отношения, мы действительно являемся командой. Для того, чтобы одерживать большие победы, нужна команда не только на площадке, но и за её пределами, все должны быть единым целым, и у нас это есть.

— В какой момент вы получили предложение переехать в Петербург, и какова была ваша первая реакция?

— Я очень хорошо помню, как позвонил Владимир Романович и спросил, какие планы у меня на следующий год, свободен ли я или связан контрактом. Выяснив, что контракта нет, он предложил поехать с ним в Питер, и я сразу же согласился, без раздумий.

— Появились ли у вас уже здесь друзья?

— У меня очень хорошие отношения с людьми, которые работают в клубе, но чтобы прямо друзья — пока нет, потому что всё свое время я провожу на работе или дома.

— Получается, что вы легки на подъём, раз сразу согласились переехать. Вы несколько лет провели в Казани, а тут нужно срываться, ехать в другой город, обустраиваться.

— В первую очередь на моё решение повлияло то, что появилась возможность вновь поработать с Владимиром Романовичем, ему я просто не могу отказать. С другой стороны, для спортсмена, для тренера постоянное пребывание в зоне комфорта очень опасно. И именно такая ситуация была в Казани, за 11 лет мы выиграли всё. Как игроку, так и тренеру необходимо прогрессировать, игроку через тренировки, а тренеру важно не застаиваться, смотреть вокруг, так что это приглашение стало для меня новым вызовом, который нужно было сразу принять.

— Вы наблюдаете российский волейбол в динамике и наверняка можете сказать, как он меняется в условиях ограничений. Упал ли его уровень? В беседе с нами Иван Яковлев, например, сказал, что в отсутствии конкуренции на международной арене уровень российских спортсменов всё-таки немного снижается. Как вы к этому относитесь?

— Спасибо за этот вопрос, потому что он очень интересен. Год назад во время отпуска в Италии я побывал в сборной, где у меня осталось много друзей, посмотрел на процесс изнутри, этого не увидишь по телевизору. Должен сказать, что топ-клубы России вполне могут составить конкуренцию топ-клубам Европы и мира. Я уверен, что если бы сборная России участвовала в последней Олимпиаде, она бы точно была среди фаворитов.

— Лично вам не хватает еврокубков? Всё-таки мы варимся в собственном соку.

— Конечно, мы скучаем по международным турнирам, по возможности бороться с топовыми командами Европы и мира. По долгу службы я смотрю многие чемпионаты: Италии, Франции, Польши. Японский чемпионат очень интересный, потому что там сейчас выступает много топ-игроков. Для тренера очень важно держать руку на пульсе, смотреть в каком направлении развивается волейбол, изучать тактику, технику, потому что когда всё вернётся, мы должны быть к этому готовы.

— На ваш взгляд, за счёт чего не падает уровень российских волейболистов? Это происходит за счёт генетики или дело в тренерской школе, которая, несмотря на смену поколений, остаётся одной из лучших в мире?

— Думаю, в первую очередь, дело именно в школе, здесь очень много детей занимаются волейболом, этот спорт очень любят. Генетика тоже важна, в других странах не так-то просто найти высоких атлетичных игроков, как в России. Что касается молодёжного уровня, возможно, требуется усиление тренерских позиций, как это происходит в других чемпионатах: той же Италии или Франции. Ну а то, что в России очень много игроков топ-уровня — это факт.

— В последнее время игроки переезжают из России в другие страны, как, например, Константин Абаев или Майка Кристенсон, который тоже скоро переедет в Италию. Скажите, как итальянец: к чему готовиться иностранцам, которые приезжают туда играть? Абаев, например, итальянский язык выучил, а что ещё нужно знать?

— Язык в Италии — это важно, в итальянском клубе иностранцам сразу скажут, что «мы здесь говорим по-итальянски». Более того, в других странах используются волейбольные термины, которые пришли из итальянского языка. С другой стороны, в Италии адаптироваться легче, потому что там много легионеров, в том числе в командах всегда есть несколько иностранных игроков, поэтому в клубах знают, как с ними работать, как помочь обустроиться.

— Вам бы не хотелось, чтобы в России расширился лимит легионеров? Если в Италии или Польше их 4-5 человек, то у нас пока что всего 2.

— Может быть, если бы в командах Суперлиги было на одного иностранца больше, это помогло бы повысить её уровень. Но при этом важно понимать, что эти игроки должны быть действительно высокого уровня, а не попадать в состав только лишь потому, что они иностранцы и это прописано в контрактах. В Японии сейчас повысили лимит легионеров до трёх человек в команде, и многие хорошие игроки поехали туда, поскольку в лиге большие бюджеты.

— Вы наверняка уже освоились в нашем городе. У вас появилось любимое место в Петербурге? Где вы гуляете, как проводите свободное время?

— Мне нравится гулять по центру, я несколько раз посетил Эрмитаж, потому что люблю искусство. Вообще, оказавшись в историческом центре Петербурга, ты словно попадаешь в итальянский город, наверное, потому что здесь много зданий, построенных итальянскими архитекторами.